Неточные совпадения
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком:
в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне
угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Так неужли над чаркою
Задуматься, что с лишнего
В канаву
угодишь?
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то
в Питере,
Да
угодил в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех пор лет тридцать жарится
На полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А смерть придет Якимушке —
Как ком земли отвалится,
Что на сохе присох…
Сначала он принялся
угождать во всяких незаметных мелочах: рассмотрел внимательно чинку перьев, какими писал он, и, приготовивши несколько по образцу их, клал ему всякий раз их под руку; сдувал и сметал со стола его песок и табак; завел новую тряпку для его чернильницы; отыскал где-то его шапку, прескверную шапку, какая когда-либо существовала
в мире, и всякий раз клал ее возле него за минуту до окончания присутствия; чистил ему спину, если тот запачкал ее мелом у стены, — но все это осталось решительно без всякого замечания, так, как будто ничего этого не было и делано.
— Стало быть, вы молитесь затем, чтобы
угодить тому, которому молитесь, чтобы спасти свою душу, и это дает вам силы и заставляет вас подыматься рано с постели. Поверьте, что если <бы> вы взялись за должность свою таким образом, как бы
в уверенности, что служите тому, кому вы молитесь, у вас бы появилась деятельность, и вас никто из людей не
в силах <был бы> охладить.
Коли будешь
угождать начальнику, то, хоть и
в науке не успеешь и таланту Бог не дал, все пойдешь
в ход и всех опередишь.
А на Остапа уже наскочило вдруг шестеро; но не
в добрый час, видно, наскочило: с одного полетела голова, другой перевернулся, отступивши;
угодило копьем
в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала
в конскую грудь горячая пуля, — вздыбился бешеный конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника.
Она была как будто даже рассеянна, хотя так и смотрела
в лицо Катерине Ивановне, чтоб
угодить ей.
Но и сим не мог
угодить; а тут места лишился, и тоже не по вине, а по изменению
в штатах, и тогда прикоснулся!..
Кабанова. Уж немало я дивлюсь на тебя: столько у тебя народу
в доме, а на тебя на одного
угодить не могут.
Борис.
В том-то и дело, Кулигин, что никак невозможно. На него и свои-то никак
угодить не могут; а уж где ж мне!
— Тоську
в Буй выслали. Костромской губернии, — рассказывал он. — Туда как будто раньше и не ссылали, черт его знает что за город, жителя
в нем две тысячи триста человек. Одна там, только какой-то поляк угряз, опростился, пчеловодством занимается. Она — ничего, не скучает, книг просит. Послал все новинки — не
угодил! Пишет: «Что ты смеешься надо мной?» Вот как… Должно быть, она серьезно втяпалась
в политику…
— Неохота
угодить тебе, Василь Васильич, — равнодушно ответил казак, швырнул опустошенную половину арбуза
в море, сполз к воде, наклонился, зачерпнул горстями и вытер бородатое лицо свое водою, точно скатертью.
Сверх того, Захар и сплетник.
В кухне,
в лавочке, на сходках у ворот он каждый день жалуется, что житья нет, что этакого дурного барина еще и не слыхано: и капризен-то он, и скуп, и сердит, и что не
угодишь ему ни
в чем, что, словом, лучше умереть, чем жить у него.
Не дай Бог, когда Захар воспламенится усердием
угодить барину и вздумает все убрать, вычистить, установить, живо, разом привести
в порядок! Бедам и убыткам не бывает конца: едва ли неприятельский солдат, ворвавшись
в дом, нанесет столько вреда. Начиналась ломка, паденье разных вещей, битье посуды, опрокидыванье стульев; кончалось тем, что надо было его выгнать из комнаты, или он сам уходил с бранью и с проклятиями.
Райский тоже, увидя свою комнату, следя за бабушкой, как она чуть не сама делала ему постель, как опускала занавески, чтоб утром не беспокоило его солнце, как заботливо расспрашивала,
в котором часу его будить, что приготовить — чаю или кофе поутру, масла или яиц, сливок или варенья, — убедился, что бабушка не все
угождает себе этим, особенно когда она попробовала рукой, мягка ли перина, сама поправила подушки повыше и велела поставить графин с водой на столик, а потом раза три заглянула, спит ли он, не беспокойно ли ему, не нужно ли чего-нибудь.
— Одни из этих артистов просто утопают
в картах,
в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют
в кружках слабых голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем
в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто
угодит, вот как вы, на смирение…
— Почтенные такие, — сказала бабушка, — лет по восьмидесяти мужу и жене. И не слыхать их
в городе: тихо у них, и мухи не летают. Сидят да шепчутся, да
угождают друг другу. Вот пример всякому: прожили век, как будто проспали. Ни детей у них, ни родных! Дремлют да живут!
Чтобы уже довершить над собой победу, о которой он, надо правду сказать, хлопотал из всех сил, не спрашивая себя только, что кроется под этим рвением: искреннее ли намерение оставить Веру
в покое и уехать или
угодить ей, принести «жертву», быть «великодушным», — он обещал бабушке поехать с ней с визитами и даже согласился появиться среди ее городских гостей, которые приедут
в воскресенье «на пирог».
И ежели вмале мне
угодит, то достаточный капитал ему отпишу; а совсем ежели
угодит, то и всего состояния нашего могу его, по смерти, преемником утвердить, равно как родного бы сына, с тем, однако, чтобы ваша милость, окромя великих праздников,
в дом не жаловали.
Это от непривычки: если б пароходы существовали несколько тысяч лет, а парусные суда недавно, глаз людской, конечно, находил бы больше поэзии
в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором не мечется из угла
в угол измученная толпа людей, стараясь
угодить ветру, а стоит
в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата сила, равная силе моря, заставляющая служить себе и бурю, и штиль.
Утром поздно уже, переспав два раза срок, путешественник вдруг освобождает с трудом голову из-под спуда подушек, вскакивает, с прической а l’imbecile [как у помешанного — фр.], и дико озирается по сторонам, думая: «Что это за деревья, откуда они взялись и зачем он сам тут?» Очнувшись, шарит около себя, ища картуза, и видит, что
в него вместо головы
угодила нога, или ощупывает его под собой, а иногда и вовсе не находит.
«А чем он нехорош, позвольте спросить? — вдруг спрашивает он
в негодовании, — сам покупал провизию, старался
угодить — и вот награда!
— Вы знаете, отчего барон — Воробьев? — сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул
в соединении с такой русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень
угодил ему. — Сделать его бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха.
— А я тебе вот что скажу, — говорил Виктор Васильич, помещаясь
в пролетке бочком, — если хочешь
угодить маменьке, заходи попросту, без затей, вечерком… Понимаешь — по семейному делу. Мамынька-то любит
в преферанс сыграть, ну, ты и предложи свои услуги. Старуха без ума тебя любит и даже похудела за эти дни.
Во флигельке скоро потекла мирная семейная жизнь,
в которой принимали самое живое участие Нагибин и поп Савел. Они своим присутствием делали совсем незаметным однообразие деревенской жизни, причем поп Савел ближе сошелся с Лоскутовым, а Нагибин с Надеждой Васильевной. Добрый старик не знал, чем
угодить «барышне», за которой ухаживал с самым трогательным участием.
Все это проделывалось с целью попасть
в общий тон и
угодить Зосе.
За все время, пока он живет
в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет
в клубе
в винт и потом сидит один за большим столом и ужинает. Ему прислуживает лакей Иван, самый старый и почтенный, подают ему лафит № 17, и уже все — и старшины клуба, и повар, и лакей — знают, что он любит и чего не любит, стараются изо всех сил
угодить ему, а то, чего доброго, рассердится вдруг и станет стучать палкой о пол.
«Сам видел,
в руках у них видел три тысячи как одну копеечку, глазами созерцал, уж нам ли счету не понимать-с!» — восклицал Трифон Борисович, изо всех сил желая
угодить «начальству».
Катерина Ивановна не отняла руки: она с робкою надеждой выслушала последнее, хотя тоже очень странно выраженное обещание Грушеньки «рабски»
угодить ей; она напряженно смотрела ей
в глаза: она видела
в этих глазах все то же простодушное, доверчивое выражение, все ту же ясную веселость…
Испугалась ужасно: «Не пугайте, пожалуйста, от кого вы слышали?» — «Не беспокойтесь, говорю, никому не скажу, а вы знаете, что я на сей счет могила, а вот что хотел я вам только на сей счет тоже
в виде, так сказать, „всякого случая“ присовокупить: когда потребуют у папаши четыре-то тысячки пятьсот, а у него не окажется, так чем под суд-то, а потом
в солдаты на старости лет
угодить, пришлите мне тогда лучше вашу институтку секретно, мне как раз деньги выслали, я ей четыре-то тысячки, пожалуй, и отвалю и
в святости секрет сохраню».
И шесть камней разом вылетели из группы. Один
угодил мальчику
в голову, и тот упал, но мигом вскочил и с остервенением начал отвечать
в группу камнями. С обеих сторон началась непрерывная перестрелка, у многих
в группе тоже оказались
в кармане заготовленные камни.
Не тем я развращена, за что называют женщину погибшей, не тем, что было со мною, что я терпела, от чего страдала, не тем я развращена, что тело мое было предано поруганью, а тем, что я привыкла к праздности, к роскоши, не
в силах жить сама собою, нуждаюсь
в других,
угождаю, делаю то, чего не хочу — вот это разврат!
Теперь, Верочка, эти мысли уж ясно видны
в жизни, и написаны другие книги, другими людьми, которые находят, что эти мысли хороши, но удивительного нет
в них ничего, и теперь, Верочка, эти мысли носятся
в воздухе, как аромат
в полях, когда приходит пора цветов; они повсюду проникают, ты их слышала даже от твоей пьяной матери, говорившей тебе, что надобно жить и почему надобно жить обманом и обиранием; она хотела говорить против твоих мыслей, а сама развивала твои же мысли; ты их слышала от наглой, испорченной француженки, которая таскает за собою своего любовника, будто горничную, делает из него все, что хочет, и все-таки, лишь опомнится, находит, что она не имеет своей воли, должна
угождать, принуждать себя, что это очень тяжело, — уж ей ли, кажется, не жить с ее Сергеем, и добрым, и деликатным, и мягким, — а она говорит все-таки: «и даже мне, такой дурной, такие отношения дурны».
Карл Иванович через неделю был свой человек
в дамском обществе нашего сада, он постоянно по нескольку часов
в день качал барышень на качелях, бегал за мантильями и зонтиками, словом, был aux petit soins. [старался всячески
угодить (фр.).]
Тюфяев знал своих гостей насквозь, презирал их, показывал им иногда когти и вообще обращался с ними
в том роде, как хозяин обращается с своими собаками: то с излишней фамильярностью, то с грубостию, выходящей из всех пределов, — и все-таки он звал их на свои обеды, и они с трепетом и радостью являлись к нему, унижаясь, сплетничая, подслуживаясь,
угождая, улыбаясь, кланяясь.
Этак и
в Сибирь
угодить не трудно! — и задумал план кампании.
Сережку подвели под меру и вытянули так ловко, что он
в самый раз
угодил.
Но, кроме того, ежели верить
в новоявленные фантазии, то придется веру
в Святое писание оставить. А
в Писании именно сказано: рабы! господам повинуйтесь! И у Авраама, и у прочих патриархов были рабы, а они сумели же
угодить Богу. Неужто,
в самом деле, ради пустой похвальбы дозволительно и веру нарушить, и заветы отцов на поруганье отдать? Для чего? для того, чтоб стремглав кинуться
в зияющую пучину,
в которой все темно, все неизвестно?
Отец не был жаден, но, желая
угодить матушке, старался из всех сил сохранить доверенную ему ассигнацию
в целости.
В другой раз Анфуса Гавриловна отвела бы душеньку и побранила бы и дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона — дочери досадить, Харитину — с непокрытой головы волосы драть, сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце день и ночь, а взять не с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит, как зачумленная. Только и радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова разговаривает и всем старается
угодить.
Вспыхнула на озере алая заря,
Мачеха зарделась, усмехнулася,
Тут он быстрой ласточкой летит к земле —
Прямо
угодил в сердце мачехе.
Нельзя же ведь допустить, чтобы корсаковцы бросали ежегодно
в землю две тысячи пудов зерна только из упрямства или из желания
угодить начальству.
Они зорко следили за модой и направлением мыслей, и если местная администрация не верила
в сельское хозяйство, то они тоже не верили; если же
в канцеляриях делалось модным противоположное направление, то и они тоже начинали уверять, что на Сахалине, слава богу, жить можно, урожаи хорошие, и только одна беда — народ нынче избаловался и т. п., и при этом, чтобы
угодить начальству, они прибегали к грубой лжи и всякого рода уловкам.
Советую и всем охотникам делать то же, и делать аккуратно, потому что птица, приколотая вскользь, то есть так, что перо не попадет
в мозг, а
угодит как-нибудь мимо, также может улететь, что со мной случалось не один раз, особенно на охоте за осенними тетеревами.
Даже несмысленные скоты
угождают их желаниям, и, дабы им
в путешествии зевая не наскучилось, скачут они, не жалея ни ног, ни легкого, и нередко от натуги околевают.
И вот — Большов
угодил в яму, и вместо него явился Подхалюзин — и благоденствует на тех же правах.
Но на место смененных надо же кого-нибудь определить; следовательно, Торцов имеет вообще нужду
в людях и, следовательно, хоть вследствие своего консерватизма не будет зря гонять тех, которые ему не противятся, а
угождают.
Вот что у него на первом плане; а на втором является
в его мыслях Иверская, но и то ненадолго: воспоминание о ней тотчас сменяется у него опасением, чтобы
в Сибирь не
угодить.
— Что же, пожалуй, я могу съездить
в Тайболу, — предложил Карачунский, чтобы хоть чем-нибудь
угодить старику. — Только едва ли будет успех… Или приглашу Кожина сюда. Я его знаю немного.